Озорные стихи (Устами народа-2) - 1997 - Страница 67

Был нищим с самых юных лет.

Судьбою не был он балуем,
И про Луку сказал бы я:
Судьба его снабдила хуем,
Не давши больше ни хуя.

Настал и вечер дня другого,
Купчиха гостя дорогого
В гостиной с нетерпеньем ждет,
А время медленно идет.

Под вечерок она в пахучей
Подмылась розовой воде
И смазала на всякий случай
Губной помадою в пизде.

Хоть всякий хуй ей не был страшен,
Но тем не менее в виду
Такого хуя, как Лукашин,
Она боялась за пизду.

Но — чу! — звонок. Она вздрогнула,
Прошло еще минуты две —
И вот является к вдове
Желанный гость. Она взглянула:

Пред ней стоял, склоняся фасом,
Дородный, видный господин
И произнес пропойным басом:
— Лука Мудищев, дворянин.

Одет в сюртук щеголеватый,
Причесан, тщательно обрит,
Он вид имел молодцеватый —
Не пьян, но водкою разит.

— Весьма приятно; я так много
О вашем слышала… — Вдова
Как бы смутилася немного
Сказать последние слова.

— Да-с, это точно-с, похвалиться
Могу моим… Но, впрочем, вам
Самим бы лучше убедиться,
Чем доверять чужим словам.

И, продолжая в том же смысле,
Уселись рядышком болтать,
Но лишь одной держались мысли —
Скорей бы еблю начинать.

Чтоб не мешать беседе томной,
Нашла Матрена уголок,
Уселась там тихонько, скромно
И принялась вязать чулок.

Так, находясь вдвоем с Лукою,
Не в силах снесть Тантала мук,
Полезла вдовушка рукою
В прорез его суконных брюк.

И от ее прикосновенья
Хуй у Луки воспрянул вмиг,
Как храбрый воин пред сраженьем,
Могуч, и грозен, и велик.

Нащупавши елдак, купчиха
Мгновенно вспыхнула огнем
И прошептала нежно, тихо,
К нему склонясь: — Лука, пойдем!

И вот уже вдвоем с Лукою
Она и млеет и дрожит,
И страсть огнем ее палит,
И в жилах кровь бурлит рекою.

Снимает башмаки и платья,
Рвет в нетерпеньи пышный лиф
И, обе сиськи обнажив,
Зовет Луку в свои объятья.

Мудищев страшно разъярился,
Тряся огромною елдой,
Как смертоносной булавой,
Он на купчиху устремился.

Ее схватил он поперек
И бросил на кровать, с размаху,
Заворотил он ей рубаху
И хуй всадил промежду ног.

Но тут игра плохая вышла:
Как будто кто всадил ей дышло,
Купчиха начала кричать
И всех святых на помощь звать.

Она кричит — Лука не слышит,
Она сильней еще орет,
Лука как мех кузнечный дышит
И знай себе вдову ебет.

Услышав крики эти, сваха
Спустила петли у чулка
И шепчет, вся дрожа от страха:
— Ну, заебет ее Лука!

Но через миг, собравшись с духом,
С чулком и спицами в руках,
Летит на помощь легким пухом
И к ним вбегает впопыхах.

И что же зрит? Вдова стенает,
От боли выбившись из сил;
Лука же жопу заголил
И жертву еть все продолжает.

Матрена, сжалясь над вдовицей,
Спешит помочь в такой беде
И ну колоть вязальной спицей
Луку то в жопу, то в муде.

Лука, воспрянув львом свирепым,
Матрену на пол повалил
И длинным хуем, словно цепом,
Ей по башке замолотил.

Но тут Матрена изловчилась,
В муде Мудищеву вцепилась,
Остаток сил понапрягла
И два яйца оторвала.

Взревев, Лука успел старуху
Своей елдой убить, как муху,
В одно мгновенье наповал,
И сам безжизненно упал.

Наутро там нашли три тела:
Лежал Мудищев без яиц,
Матрена, распростершись ниц,
И труп вдовы окоченелый.

КАТЕНЬКА

По всей деревне Катенька
За целочку слыла,
И в самом деле Катенька
Невинною была.

В деревне той все девушки
Давно перееблись,
Нигде не встретишь целочки —
Любой скажи: ложись!

Терешка был хват-молодец
И парень хоть куда.
Знакома между пиздами
Была его елда:

Под нею девка всякая
Обдрищется сейчас
И не дает уж более,
Испробовав в тот раз.

«Кобылу еть приходится! —
Терентий говорил. —
А еть порой так хочется,
Что просто нету сил!»

Однажды наша Катенька
Шла к речке за водой.
Терешка из-под кустика
Кричит: — Катя, постой!

Игрушка есть хорошая,
Из Питера привез!
Ты ею, раскрасавица,
Утрешь всем девкам нос!

Остановилась Катенька —
Терешка был пригож!
Что, мол, кричишь, Терентьюшка?
Отсель не разберешь!

— А вот, купил я а Питере,
Гляди, каков пузырь!
Его надуть, так годен он
Для междуножных дыр!

Достал тут из-за пазухи
Резиновый он хуй:
— Смотри-кась, надувается!
Его меж ног просуй!

Как только там зачешется —
Просунь его слегка, —
И вот тебе, Катюшенька,
Не надо мужика.

Спасибо скажешь, Катенька,
Узнавши в ефтом скус.
А коли не пондравится —
И это не конфуз:

У нас побольше сыщется —
Потешу им тебя!
Поверь ты мне, Катюшенька,
Ведь говорю любя!

Сказав «спасибо», Катенька
Помчалась за водой.
Наполнив ведра, с радостью