Озорные стихи (Устами народа-2) - 1997 - Страница 43

Он, правда, пушист и заманчив на вид…
Ужели же он-то любовь и таит?..
И вспомнились мне и Сергей и Марина…
Так вот она цель и блаженство мужчины!.
Но тут мои мысли прервались на миг, —
Мой милый в святилище девы проник!

Я — вся замерла… Что уж было затем?—
От счастья потом я не помню совсем!
Минуты те были блаженнейшим бредом,
И страх не внушался мне милым соседом.
И я прижималась, а он напирал,
Все глубже и глубже в меня запускал..

Из чаши блаженства я жадно пила,
Инстинктом давала ему, что могла…
И сладко мне было, и больно сначала,
И сердце не билось, и грудь не дышала…
Я ножками тело его обвила
И жадно из чаши блаженства пила…

Но вдруг у меня что-то там порвалось,
И слабо от боли мне вскрикнуть пришлось.
Закрыла глаза и раскинула руки,
Дрожа вся от страсти и сладостной муки…
Он чаще совать стал… и замер… зашлось!
И к гибкому телу он словно прирос!..

Но тут я всем телом и силою ног
Дала уж сама ему новый толчок…
И вдруг обессилела… Слабо целуя,
В дремоте невольной прильнула к нему я,
И сладостный сон смежил очи мои
Под песни, что пели в кустах соловьи.

Когда я очнулась, он все еще спал,
И ветер его волосами играл…
И долго и тщетно старалась понять я,
Зачем я в беседке?.. И что за объятья?.
И кто же раздеть донага меня мог?
Кто рядом со мною, девицею, лег?..

И вдруг, отогнав сновидения прочь,
Припомнила я проведенную ночь:
Восторги, объятья и бурные ласки…
И щеки покрыла мне алая краска:
Сюда я невинною девой пришла —
Теперь же я женщиной грешной была…

Заря загоралась. И легкой стопой
С обрыва спустилась я к Волге родной;
Немного остыла и в неге безмолвной
Я вся погрузилась в холодные волны.
В прозрачной воде наигралась я всласть…
Но… С новою силою вспыхнула страсть!

Я тщетно старалась ее победить
И кровь молодую в себе охладить,
Студеной водой обливаясь и моясь, —
Она доходила мне только по пояс,
И я, освещенная майской зарей,
Могла любоваться своей наготой.

Глядясь в неподвижное лоно реки:
И девичья шея, и гибкость руки,
И бедер роскошных и стройность и нежность,
И грудей упругость, и плеч белоснежность,
И мягкую талью, и часть живота —
Так ясно в себе отражала вода!..

Я рада, что женщиной я создана:
Могу я соперничать телом с Нана…
Мужчин увлекать, без сомненья, могу я —
Лишь стоит себя показать им нагую!
Ведь каждый, мне кажется, будет не прочь
Со мной провести упоительно ночь!

Я вышла на берег… Лесной аромат,
И пение птичек, и утренний хлад
Меня опьяняли… Мне сделалось душно,
И падали капли струею жемчужной
С дрожащего тела на мягкий песок,
В алмазную пыль рассыпаясь у ног…

Я снова полна упоительных грез
И страсти безумной… Прядями волос
Отерла я груди, и шею, и бедра —
И вновь поднялася я смело и бодро
Знакомой тропинкой душистых берез,
Дрожа от купанья, на старый утес.

Возлюбленный мой разметался во сне —
И я рассмотрела мужчину вполне…
И так мне открыла ночь эта случайно
Мужчины и женщины пылкие тайны..
Я знаю теперь, зачем мы созданы,
Зачем нам все прелести эти даны!..

Тут милый очнулся… С улыбкой немой
При яркой луне любовался он мной…
Забыл он, что ночь-то провел у молодки!
Пред ним я стояла с бесстыдством кокотки,
Откинувшись телом немного назад
И как бы дразня очарованный взгляд.

Ему подарила прекрасный цветок,
И снова меня он с улыбкой привлек, —
И я, без стыда и без трепетной дрожи,
Напротив, охотно — упала на ложе:
Своих я страстей обуздать не могла —
Под милого тотчас покорно легла…

И стыдно мне стало… хотела бежать,
Но он горячо меня начал ласкать,
Прося подарить ему только часочек
И снова отдаться ему хоть разочек!
Я слабо боролась… хотела кричать…
Напрасно! Кто мог бы меня услыхать?

А он так бесстыдно меня щекотал
И так над бессильем моим хохотал,
Совсем без труда раздвигая мне ноги
И вновь направляясь по старой дороге.
Но тут уж сдержаться и я не могла
И с дикою силой ему поддала!!

На этом кончается Ольгин дневник,
Он, кажется, цели в поэме достиг.
Я рад, что развязка у ней же нашлася,
А то бы когда оседлал я Пегаса?!
Теперь же за лиру я бодро берусь,